«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись, Пухов ложится спать. К нему кто-то громко стучит. Сторож конторы начальника дистанции приносит путевку на работы по очистке железнодорожных путей от снега. На станции Пухов расписывается в приказе — в те годы попробуй не распишись! — и вместе с бригадой рабочих, обслуживающих снегоочиститель, который тянут два паровоза, отправляется расчищать от снежных заносов путь для красноармейских эшелонов и бронепоездов. Фронт находится в шестидесяти верстах. На одном из снежных завалов снегоочиститель резко тормозит, рабочие падают, разбивая головы, помощник машиниста разбивается насмерть. Конный казачий отряд окружает рабочих, приказывая доставить паровозы и снегоочистку на занятую белыми станцию. Подъехавший красный бронепоезд освобождает рабочих и расстреливает завязших в снегу казаков.
На станции Лиски рабочие отдыхают три дня. На стене барака Пухов читает объявление о наборе механиков в технические части Южного фронта. Он предлагает своему другу Зворычному поехать на юг, а то «на снегоочистке делать нечего — весна уж в ширинку дует! Революция-то пройдет, а нам ничего не останется!». Зворычный не соглашается, жалея покидать жену с сыном.
Через неделю Пухов и ещё пятеро слесарей едут в Новороссийск. Красные снаряжают на трех кораблях десант из пятисот человек в Крым, в тыл Врангелю. Пухов плывет на пароходе «Шаня», обслуживая паровой двигатель. Непроглядной ночью десант проходит Керченский пролив, но из-за шторма корабли теряют друг друга. Бушующая стихия не дает десанту высадиться на крымский берег. Десантники вынуждены вернуться в Новороссийск.
Приходит известие о взятии красными войсками Симферополя. Четыре месяца Пухов проводит в Новороссийске, работая старшим монтером береговой базы Азово-Черноморского пароходства. Он скучает от недостатка работы: пароходов мало, и Пухов занят тем, что составляет отчеты о неисправности их механизмов. Он часто гуляет в окрестностях города, любуясь природой, находя все уместным и живущим по существу. Вспоминая свою умершую жену, Пухов чувствует свое отличие от природы и горюет, уткнувшись лицом в нагретую его дыханием землю, смачивая её редкими неохотными каплями слез.
Он покидает Новороссийск, но едет не к дому, а в сторону Баку, собираясь дойти до родины вдоль берега Каспия и по Волге. В Баку Пухов встречается с матросом Шариковым, который налаживает Каспийское пароходство. Шариков дает Пухову командировку в Царицын — для привлечения квалифицированного пролетариата в Баку. В Царицыне Пухов показывает мандат Шарикова какому-то механику, которого встречает у конторы завода. Тот читает мандат, мажет его языком и приклеивает на забор. Пухов смотрит на бумажку и надевает её на шляпку гвоздя, чтобы её не сорвал ветер. Он идет на вокзал, садится на поезд и спрашивает людей, куда он едет. «А мы знаем — куда? — сомнительно произносит кроткий голос невидного человека. — Едет, и мы с ним».
Пухов возвращается в свой город, поселяется у Зворычного, секретаря ячейки мастерских, и начинает работать слесарем на гидравлическом прессе. Через неделю он переходит жить в свою квартиру, которую он называет «полосой отчуждения»: ему там скучно. Пухов ходит в гости к Зворычному и рассказывает что-нибудь о Черном море — чтобы не задаром чай пить. Возвращаясь домой, Пухов вспоминает, что жилище называется очагом: «Очаг, черт: ни бабы, ни костра!»
К городу подступают белые. Рабочие, собравшись в отряды, обороняются. Бронепоезд белых обстреливает город ураганным огнем. Пухов предлагает собрать несколько платформ с песком и пустить с уклона на бронепоезд. Но платформы разлетаются вдребезги, не причинив бронепоезду вреда. Бросившиеся в атаку рабочие падают под пулеметным огнем. Утром два красных бронепоезда приходят на помощь рабочим — город спасен.
Ячейка разбирается: не предатель ли Пухов, придумавший глупую затею с платформами, и решает, что он просто придурковатый мужик. Работа в цехе отягощает Пухова — не тяжестью, а унынием. Он вспоминает о Шарикове и пишет ему письмо. Через месяц он получает ответ Шарикова с приглашением работать на нефтяных приисках. Пухов едет в Баку, где работает машинистом на двигателе, перекачивающем нефть из скважины в нефтехранилище. Идет время,
Пухову становится хорошо, и он жалеет только об одном: что немного постарел, и нет чего-то нечаянного в душе, что было раньше.
Однажды он идет из Баку на промысел. Он ночевал у Шарикова, к которому вернулся из плена брат. Неожиданное сочувствие к людям, одиноко работающим против вещества всего мира, проясняется в заросшей жизнью душе Пухова. Он идет с удовольствием, чувствуя родственность всех тел к своему телу, роскошь жизни и неистовство смелой природы, неимоверной в тишине и в действии. Постепенно он догадывается о самом важном и мучительном: отчаянная природа перешла в людей и в смелость революции. Душевная чужбина оставляет Пухова на том месте, где он стоит, и он узнает теплоту родины, будто вернулся к матери от ненужной жены. Свет и теплота напрягались над миром и постепенно превращались в силу человека. «Хорошее утро!» — говорит он встретившемуся ему машинисту. Тот равнодушно свидетельствует: «Революционное вполне».
«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки».
Однако в душе его живет какая-то не выговариваемая словами тоски.
Зима. Фома отправляется на работу — на железную дорогу. Пухов работает на снегоочистителе. Идет Гражданская война.
— Хоть бы автомат выдумали какой-нибудь: до чего мне трудящимся быть надоело! — рассуждал Фома Егорович, упаковывая в мешок пищу: хлеб и пшено.
Снегоочистителю «вручили приказ: вести за собой броневик и поезд наркома, пробивая траншею в заносах... И то, что белых громила артиллерия бронепоездов, случилось потому, что бригады паровозов и снегоочистителей крушили сугробы, не спя неделями и питаясь сухой кашей ».
Паровоз неожиданно тормозит в снегу. У Пухова выбило четыре луба, у машиниста, сброшенного с тендера, разбита голова. Помощник машиниста погиб.
Однако о погибших не скорбят. Думают только о выполнении задании.
— Все на месте, механик! — ответил по-служебному Пухов. — Помощник только твой убился, но я тебе другого дам, парень умственный, только жрать здоров!
Железнодорожники с одной стороны находятся под угрозой Ревтрибунала (красные), с другой — под давлением белой армии (казаков).
Казачий отряд «был начисто расстрелян с бронепоезда.
Только одна лошадь ушла и понеслась по степи, жалобно крича и напрягая худое быстрое тело.
Пухов долго глядел на нее и осунулся от сочувствия».
Пухов «ревниво следил за революцией, стыдясь за каждую ее глупость, хотя к ней был мало причастен».
Вот является один на целом поезде важный толстый начальник и, «разъяснив, что буржуазия целиком и полностью сволочь», уезжает.
Пухов уговаривает помощника машиниста Зворычного уехать по призыву Красной Армии на Южный фронт. Весна начинается, снегоочистке конец. Товарищ думает о жене и ребенке, жаль их оставить.
Пухов агитирует:
— За очистку снега тебе платили. А чем ты бесплатно пожертвовал, спросят, чему ты душевно сочувствовал? В механике ты понимаешь, а сам по себе предрассудочный человек!
После Гражданской войны Пухов видит себя «красным дворянином».
В Новороссийске Пухов пошел на комиссию, которая якобы проверяла знания специалистов.
Проверка была довольно нелепая:
— Что такое лошадиная сила?
— Лошадь, которая действует вместо машины.
— А почему она действует вместо машины?
— Потому, что у нас страна с отсталой техникой — корягой пашут, ногтем жнут!
— Что такое религия?
— Предрассудок Карла Маркса и народный самогон.
Наш герой был назначен в порт монтером для ремонта совсем негодящего судна с гордым названием «Марс». «Мотор сипел, а крутиться упорствовал».
Однако механику удается кое-как починить мотор. В Новороссийске идут аресты и разгром зажиточных людей.
«Чего они людей шуруют? — думал Пухов. — Какая такая гроза от этих шутов? Они и так дальше завалинки выйти боятся».
Красноармейцы получают задание — с моря ударить в тыл Врангелю. Бойцы охвачены жаждой героизма.
«Только потому красноармейцам, вооруженным иногда одними кулаками, и удавалось ловить в степях броневые автомобили врага белогвардейцев.
Молодые, они строили себе новую страну для долгой будущей жизни, в неистовстве истребляя все, что не ладилось с их мечтой о счастье бедных людей, которому они были научены политруком».
Пухов просится на турецкий корабль «Шаня» — там мотор лучше. Комиссар соглашается.
«Шаня» сначала попадает в страшный шторм, десантники страдают от качки. Потом корабль обнаруживают белогвардейцы.
«Выходило, что десанту пришло время добровольно пускать себя ко дну». Все то же, как выражается автор, «сладострастие мужества». Однако «Шане» удается выдать себя за торговое судно.
Встречается «Шане» несчастный «Марс» — он получил пробоину. Судну грозит гибель, но слышится с «Марса» гармоника — «кто-то там наигрывал перед смертью, пугая все законы человеческого естества».
Кое-кого из гибнущего экипажа «Марса» удается спасти. Однако с десантом ничего не вышло — шторм помешал. Возвращаются в Новороссийск.
Матрос Шариков упрекает Пухова за то, что он беспартийный. Почему?
Да не верилось как-то, товарищ Шариков, — объяснил Пухов, — да и партком у нас в дореволюционном доме губернатора помещался!
Чего там дореволюционный дом! — еще пуще убеждал Шариков. - Я вот родился до революции — и то терплю!
Пухов! Война кончается! — сказал однажды комиссар.
Давно пора,— одними идеями одеваемся, а порток нету!
Пухов доказывает комиссару, что для работы с машинами нужна квалификация. А «жлобы» не могут на голом энтузиазме создать новый мир.
Сам наш герой, правда, тоже не особенно грамотен. Это можно увидеть но его отчетам: «Пароход по названию «Всемирный Совет» болен взрывом котла и общим отсутствием топки, которая куда делась нельзя теперь дознаться».
«Вспоминая усопшую жену, Пухов горевал о ней. Об этом он никогда никому не сообщал, поэтому все действительно думали, что Пухов корявый человек и вареную колбасу на гробе резал. Так оно и было, но Пухов делал это не из похабства, а от голода.
Зато потом чувствительность начинала мучить его, хотя горестное событие уже кончилось».
Пухов думал, что коммунисты «напрасно бога травят, — не потому, что был богомольцем, а потому, что в религию люди сердце помещать привыкли, а в революции такого места не нашли.
— А ты люби свой класс, — советовали коммунисты.
— К этому привыкнуть еще надо, — рассуждал Пухов, — а народу в пустоте трудно будет: он вам дров наворочает от своего неуместного сердца».
Из Новороссийска герой попадает в Баку, а потом собирается домой. Много народу, сорванного с места голодом и ветрами революции, видит устарь революции». Некоторые из этих странников поневоле говорят, что в самую Аргентину за мешком пшеницы ездили — правда или нет, .кто скажет?
Вернулся Пухов в родные места — а там голодно. Хлеб выдают пайком, мало. Люди болеют, а то и мрут. Устроился пока у Зворычного. Тот в партию записался, однако прибыли с того не имеет — едят с женой одну картошку, ею и гостя потчуют.
«Прожил Пухов у Зворычного еще с неделю, а потом переехал на самостоятельную квартиру.
Очутившись дома, он обрадовался, но скоро заскучал и стал ежедневно ходить в гости к Зворычному ».
В гостях Пухов отчаянно врет, рассказывая о своем десанте в тыл Врангеля, за что якобы его «представили к Красному герою».
К городу вновь приступает белая армия.
Рабочие, организованные кое-как комиссарами, пытаются отстреливаться.
«Белый броневик» собираются столкнуть с пути десятью гружеными платформами, пущенными вручную. Однако затея потерпела крах. Платформы были разломаны в щепу, а бронепоезд остался невредим.
Отряд железнодорожников «бросился на бронепоезд, зачумленный последним страхом, превратившимся в безысходное геройство».
«Поздно вечером бронепоезд матросов вскочил на полустанок и начал громить белых в упор. Беспамятная, неистовая сила матросов почти вся полегла трупами — поперек мертвого отряда железнодорожников, но из белых совсем никто не ушел» .
Пухов, тоскуя, пишет письмо Шарикову. И опять фантазирует. «Написал про все: про песчаный десант, разбивший белый броненосец с одного удара, про Коммунистический Собор, назло всему народу построенный летом на Базарной площади, про свою скуку вдали от морской жизни и про все другое».
На конверте он обозначил:
«Адресату морскому матросу Шарикову.
В Баку — на Каспийскую флотилию».
Шариков вызывает друга в Баку.
«Уволили Пухова охотно и быстро, тем более что он для рабочих смутный человек. Не враг, но какой-то ветер, дующий мимо паруса революции».
В Баку Пухов начинает работать при машине на нефтяной скважине. Отъедается. В коммунисты записываться снова не спешит, потому как коммунисты — люди ученые, а он — «природный дурак».
В конце концов герой осознает родство революции и природы.
«Пухов сам не знал — не то он таял, не то рождался.
Свет и теплота утра напряглись над миром и постепенно превращались в силу человека.
В машинном сарае Пухова встретил машинист, ожидавший смены.
Газ двигателя Пухов вобрал в себя, как благоухание, чувствуя свою жизнь во всю глубину — до сокровенного пульса.
— Хорошее утро! — сказал он машинисту.
Тот потянулся, вышел наружу и равнодушно освидетельствовал:
— Революционное вполне».
1
«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки».
Однако в душе его живет какая-то не выговариваемая словами тоски.
Зима. Фома отправляется на работу — на железную дорогу. Пухов работает на снегоочистителе. Идет Гражданская война.
— Хоть бы автомат выдумали какой-нибудь: до чего мне трудящимся быть надоело! — рассуждал Фома Егорович, упаковывая в мешок пищу: хлеб и пшено.
Снегоочистителю «вручили приказ: вести за собой броневик и поезд наркома, пробивая траншею в заносах... И то, что белых громила артиллерия бронепоездов, случилось потому, что бригады паровозов и снегоочистителей крушили сугробы, не спя неделями и питаясь сухой кашей ».
Паровоз неожиданно тормозит в снегу. У Пухова выбило четыре луба, у машиниста, сброшенного с тендера, разбита голова. Помощник машиниста погиб.
Однако о погибших не скорбят. Думают только о выполнении задании.
— Все на месте, механик! — ответил по-служебному Пухов. — Помощник только твой убился, но я тебе другого дам, парень умственный, только жрать здоров!
Железнодорожники с одной стороны находятся под угрозой Ревтрибунала (красные), с другой — под давлением белой армии (казаков).
Казачий отряд «был начисто расстрелян с бронепоезда.
Только одна лошадь ушла и понеслась по степи, жалобно крича и напрягая худое быстрое тело.
Пухов долго глядел на нее и осунулся от сочувствия».
2
Пухов «ревниво следил за революцией, стыдясь за каждую ее глупость, хотя к ней был мало причастен».
Вот является один на целом поезде важный толстый начальник и, «разъяснив, что буржуазия целиком и полностью сволочь», уезжает.
Пухов уговаривает помощника машиниста Зворычного уехать по призыву Красной Армии на Южный фронт. Весна начинается, снегоочистке конец. Товарищ думает о жене и ребенке, жаль их оставить.
Пухов агитирует:
— За очистку снега тебе платили. А чем ты бесплатно пожертвовал, спросят, чему ты душевно сочувствовал? В механике ты понимаешь, а сам по себе предрассудочный человек!
После Гражданской войны Пухов видит себя «красным дворянином».
В Новороссийске Пухов пошел на комиссию, которая якобы проверяла знания специалистов.
Проверка была довольно нелепая:
— Что такое лошадиная сила?
— Лошадь, которая действует вместо машины.
— А почему она действует вместо машины?
— Потому, что у нас страна с отсталой техникой — корягой пашут, ногтем жнут!
— Что такое религия?
— Предрассудок Карла Маркса и народный самогон.
Наш герой был назначен в порт монтером для ремонта совсем негодящего судна с гордым названием «Марс». «Мотор сипел, а крутиться упорствовал».
Однако механику удается кое-как починить мотор. В Новороссийске идут аресты и разгром зажиточных людей.
«Чего они людей шуруют? — думал Пухов. — Какая такая гроза от этих шутов? Они и так дальше завалинки выйти боятся».
Красноармейцы получают задание — с моря ударить в тыл Врангелю. Бойцы охвачены жаждой героизма.
«Только потому красноармейцам, вооруженным иногда одними кулаками, и удавалось ловить в степях броневые автомобили врага белогвардейцев.
Молодые, они строили себе новую страну для долгой будущей жизни, в неистовстве истребляя все, что не ладилось с их мечтой о счастье бедных людей, которому они были научены политруком».
Пухов просится на турецкий корабль «Шаня» — там мотор лучше. Комиссар соглашается.
«Шаня» сначала попадает в страшный шторм, десантники страдают от качки. Потом корабль обнаруживают белогвардейцы.
«Выходило, что десанту пришло время добровольно пускать себя ко дну». Все то же, как выражается автор, «сладострастие мужества». Однако «Шане» удается выдать себя за торговое судно.
Встречается «Шане» несчастный «Марс» — он получил пробоину. Судну грозит гибель, но слышится с «Марса» гармоника — «кто-то там наигрывал перед смертью, пугая все законы человеческого естества».
Кое-кого из гибнущего экипажа «Марса» удается спасти. Однако с десантом ничего не вышло — шторм помешал. Возвращаются в Новороссийск.
Матрос Шариков упрекает Пухова за то, что он беспартийный. Почему?
Да не верилось как-то, товарищ Шариков, — объяснил Пухов, — да и партком у нас в дореволюционном доме губернатора помещался!
Чего там дореволюционный дом! — еще пуще убеждал Шариков. - Я вот родился до революции — и то терплю!
3-6
Пухов! Война кончается! — сказал однажды комиссар.
Давно пора,— одними идеями одеваемся, а порток нету!
Пухов доказывает комиссару, что для работы с машинами нужна квалификация. А «жлобы» не могут на голом энтузиазме создать новый мир.
Сам наш герой, правда, тоже не особенно грамотен. Это можно увидеть но его отчетам: «Пароход по названию «Всемирный Совет» болен взрывом котла и общим отсутствием топки, которая куда делась нельзя теперь дознаться».
«Вспоминая усопшую жену, Пухов горевал о ней. Об этом он никогда никому не сообщал, поэтому все действительно думали, что Пухов корявый человек и вареную колбасу на гробе резал. Так оно и было, но Пухов делал это не из похабства, а от голода.
Зато потом чувствительность начинала мучить его, хотя горестное событие уже кончилось».
Пухов думал, что коммунисты «напрасно бога травят, — не потому, что был богомольцем, а потому, что в религию люди сердце помещать привыкли, а в революции такого места не нашли.
— А ты люби свой класс, — советовали коммунисты.
— К этому привыкнуть еще надо, — рассуждал Пухов, — а народу в пустоте трудно будет: он вам дров наворочает от своего неуместного сердца».
Из Новороссийска герой попадает в Баку, а потом собирается домой. Много народу, сорванного с места голодом и ветрами революции, видит устарь революции». Некоторые из этих странников поневоле говорят, что в самую Аргентину за мешком пшеницы ездили — правда или нет, .кто скажет?
Вернулся Пухов в родные места — а там голодно. Хлеб выдают пайком, мало. Люди болеют, а то и мрут. Устроился пока у Зворычного. Тот в партию записался, однако прибыли с того не имеет — едят с женой одну картошку, ею и гостя потчуют.
«Прожил Пухов у Зворычного еще с неделю, а потом переехал на самостоятельную квартиру.
Очутившись дома, он обрадовался, но скоро заскучал и стал ежедневно ходить в гости к Зворычному ».
В гостях Пухов отчаянно врет, рассказывая о своем десанте в тыл Врангеля, за что якобы его «представили к Красному герою».
7-9
К городу вновь приступает белая армия.
Рабочие, организованные кое-как комиссарами, пытаются отстреливаться.
«Белый броневик» собираются столкнуть с пути десятью гружеными платформами, пущенными вручную. Однако затея потерпела крах. Платформы были разломаны в щепу, а бронепоезд остался невредим.
Отряд железнодорожников «бросился на бронепоезд, зачумленный последним страхом, превратившимся в безысходное геройство».
«Поздно вечером бронепоезд матросов вскочил на полустанок и начал громить белых в упор. Беспамятная, неистовая сила матросов почти вся полегла трупами — поперек мертвого отряда железнодорожников, но из белых совсем никто не ушел» .
Пухов, тоскуя, пишет письмо Шарикову. И опять фантазирует. «Написал про все: про песчаный десант, разбивший белый броненосец с одного удара, про Коммунистический Собор, назло всему народу построенный летом на Базарной площади, про свою скуку вдали от морской жизни и про все другое».
На конверте он обозначил:
«Адресату морскому матросу Шарикову.
В Баку — на Каспийскую флотилию».
Шариков вызывает друга в Баку.
«Уволили Пухова охотно и быстро, тем более что он для рабочих смутный человек. Не враг, но какой-то ветер, дующий мимо паруса революции».
В Баку Пухов начинает работать при машине на нефтяной скважине. Отъедается. В коммунисты записываться снова не спешит, потому как коммунисты — люди ученые, а он — «природный дурак».
В конце концов герой осознает родство революции и природы.
«Пухов сам не знал — не то он таял, не то рождался.
Свет и теплота утра напряглись над миром и постепенно превращались в силу человека.
В машинном сарае Пухова встретил машинист, ожидавший смены.
Газ двигателя Пухов вобрал в себя, как благоухание, чувствуя свою жизнь во всю глубину — до сокровенного пульса.
— Хорошее утро! — сказал он машинисту.
Тот потянулся, вышел наружу и равнодушно освидетельствовал:
— Революционное вполне».
«Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись, Пухов ложится спать. К нему кто-то громко стучит. Сторож конторы начальника дистанции приносит путевку на работы по очистке железнодорожных путей от снега. На станции Пухов расписывается в приказе — в те годы попробуй не распишись! — и вместе с бригадой рабочих, обслуживающих снегоочиститель, который тянут два паровоза, отправляется расчищать от снежных заносов путь для красноармейских эшелонов и бронепоездов. Фронт находится в шестидесяти верстах. На одном из снежных завалов снегоочиститель резко тормозит, рабочие падают, разбивая головы, помощник машиниста разбивается насмерть. Конный казачий отряд окружает рабочих, приказывая доставить паровозы и снегоочистку на занятую белыми станцию. Подъехавший красный бронепоезд освобождает рабочих и расстреливает завязших в снегу казаков.
На станции Лиски рабочие отдыхают три дня. На стене барака Пухов читает объявление о наборе механиков в технические части Южного фронта. Он предлагает своему другу Зворычному поехать на юг, а то «на снегоочистке делать нечего — весна уж в ширинку дует! Революция-то пройдет, а нам ничего не останется!». Зворычный не соглашается, жалея покидать жену с сыном.
Через неделю Пухов и еще пятеро слесарей едут в Новороссийск. Красные снаряжают на трех кораблях десант из пятисот человек в Крым, в тыл Врангелю. Пухов плывет на пароходе «Шаня», обслуживая паровой двигатель. Непроглядной ночью десант проходит Керченский пролив, но из-за шторма корабли теряют друг друга. Бушующая стихия не дает десанту высадиться на крымский берег. Десантники вынуждены вернуться в Новороссийск.
Приходит известие о взятии красными войсками Симферополя. Четыре месяца Пухов проводит в Новороссийске, работая старшим монтером береговой базы Азово-Черноморского пароходства. Он скучает от недостатка работы: пароходов мало, и Пухов занят тем, что составляет отчеты о неисправности их механизмов. Он часто гуляет в окрестностях города, любуясь природой, находя все уместным и живущим по существу. Вспоминая свою умершую жену, Пухов чувствует свое отличие от природы и горюет, уткнувшись лицом в нагретую его дыханием землю, смачивая ее редкими неохотными каплями слез.
Он покидает Новороссийск, но едет не к дому, а в сторону Баку, собираясь дойти до родины вдоль берега Каспия и по Волге. В Баку Пухов встречается с матросом Шариковым, который налаживает Каспийское пароходство. Шариков дает Пухову командировку в Царицын — для привлечения квалифицированного пролетариата в Баку. В Царицыне Пухов показывает мандат Шарикова какому-то механику, которого встречает у конторы завода. Тот читает мандат, мажет его языком и приклеивает на забор. Пухов смотрит на бумажку и надевает ее на шляпку гвоздя, чтобы ее не сорвал ветер. Он идет на вокзал, садится на поезд и спрашивает людей, куда он едет. «А мы знаем — куда? — сомнительно произносит кроткий голос невидного человека. — Едет, и мы с ним».
Пухов возвращается в свой город, поселяется у Зворычного, секретаря ячейки мастерских, и начинает работать слесарем на гидравлическом прессе. Через неделю он переходит жить в свою квартиру, которую он называет «полосой отчуждения»: ему там скучно. Пухов ходит в гости к Зворычному и рассказывает что-нибудь о Черном море — чтобы не задаром чай пить. Возвращаясь домой, Пухов вспоминает, что жилище называется очагом: «Очаг, черт: ни бабы, ни костра!»
К городу подступают белые. Рабочие, собравшись в отряды, обороняются. Бронепоезд белых обстреливает город ураганным огнем. Пухов предлагает собрать несколько платформ с песком и пустить с уклона на бронепоезд. Но платформы разлетаются вдребезги, не причинив бронепоезду вреда. Бросившиеся в атаку рабочие падают под пулеметным огнем. Утром два красных бронепоезда приходят на помощь рабочим — город спасен.
Ячейка разбирается: не предатель ли Пухов, придумавший глупую затею с платформами, и решает, что он просто придурковатый мужик. Работа в цехе отягощает Пухова — не тяжестью, а унынием. Он вспоминает о Шарикове и пишет ему письмо. Через месяц он получает ответ Шарикова с приглашением работать на нефтяных приисках. Пухов едет в Баку, где работает машинистом на двигателе, перекачивающем нефть из скважины в нефтехранилище. Идет время,
Пухову становится хорошо, и он жалеет только об одном: что немного постарел, и нет чего-то нечаянного в душе, что было раньше.
Однажды он идет из Баку на промысел. Он ночевал у Шарикова, к которому вернулся из плена брат. Неожиданное сочувствие к людям, одиноко работающим против вещества всего мира, проясняется в заросшей жизнью душе Пухова. Он идет с удовольствием, чувствуя родственность всех тел к своему телу, роскошь жизни и неистовство смелой природы, неимоверной в тишине и в действии. Постепенно он догадывается о самом важном и мучительном: отчаянная природа перешла в людей и в смелость революции. Душевная чужбина оставляет Пухова на том месте, где он стоит, и он узнает теплоту родины, будто вернулся к матери от ненужной жены. Свет и теплота напрягались над миром и постепенно превращались в силу человека. «Хорошее утро!» — говорит он встретившемуся ему машинисту. Тот равнодушно свидетельствует: «Революционное вполне».
Краткое содержание повести Платонова «Сокровенный человек»
Другие сочинения по теме:
- «Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись,...
- Для понимания повестей Платонова важна одна цитата из статьи 1920 г. «Христос и мы»: «Забыт главный завет Христа: царство Божие...
- Революция в понимании Платонова вырывает человека из инерции натурального бытия и предоставляет ему возможность личного участия в осуществлении великой идеи....
- Пять дней человек идет в глубину юго-восточной степи Советского Союза. По дороге он представляет себя то машинистом паровоза, то геологом-разведчиком,...
- «В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В...
- По прошествии времени Яков Софроныч понял: все началось с самоубийства Кривого, их жильца. Перед тем он рассорился со Скороходовым и...
- Через четыре года в пятый голод гнал людей в города или в леса — бывал неурожай. Захар Павлович оставался в...
- Главная героиня произведения — двадцатилетняя девушка Фрося, дочь железнодорожника. Ее муж уехал далеко и надолго. Фрося очень сильно грустит по...
- Безымянная корова живет одна в сарае, стоящем на дворе путевого сторожа. Днем и вечером к ней в гости приходит хозяйский...
- Ефим, которого в народе прозвали Юшкой, работает помощником кузнеца. Этому слабому человеку, старому на вид, исполнилось лишь сорок лет. Стариком...
- Английский инженер Вильям Перри, щедро награжденный русским царем Петром за усердие в устроении шлюзов на реке Воронеж, письмом зовет в...
- Жил на свете маленький цветок. Рос он на сухой глине пустыря, среди старых, серых камней. Его жизнь началась с семечка,...
- Главный город провинции Сычуань, в котором обобщены все места на земном шаре и любое время, в которое человек эксплуатирует человека,...
«Фома Пухов не одарён чувствительностью: он на гробе жены варёную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись, Пухов ложится спать. К нему кто-то громко стучит. Сторож конторы начальника дистанции приносит путёвку на работы по очистке железнодорожных путей от снега. На станции Пухов расписывается в приказе - в те годы попробуй не распишись! - и вместе с бригадой рабочих, обслуживающих снегоочиститель, который тянут два паровоза, отправляется расчищать от снежных заносов путь для красноармейских эшелонов и бронепоездов. Фронт находится в шестидесяти верстах. На одном из снежных завалов снегоочиститель резко тормозит, рабочие падают, разбивая головы, помощник машиниста разбивается насмерть. Конный казачий отряд окружает рабочих, приказывая доставить паровозы и снегоочистку на занятую белыми станцию. Подъехавший красный бронепоезд освобождает рабочих и расстреливает завязших в снегу казаков.
На станции Лиски рабочие отдыхают три дня. На стене барака Пухов читает объявление о наборе механиков в технические части Южного фронта. Он предлагает своему другу Зворычному поехать на юг, а то «на снегоочистке делать нечего - весна уж в ширинку дует! Революция-то пройдёт, а нам ничего не останется!». Зворычный не соглашается, жалея покидать жену с сыном.
Через неделю Пухов и ещё пятеро слесарей едут в Новороссийск. Красные снаряжают на трёх кораблях десант из пятисот человек в Крым, в тыл Врангелю. Пухов плывёт на пароходе «Шаня», обслуживая паровой двигатель. Непроглядной ночью десант проходит Керченский пролив, но из-за шторма корабли теряют друг друга. Бушующая стихия не даёт десанту высадиться на крымский берег. Десантники вынуждены вернуться в Новороссийск.
Приходит известие о взятии красными войсками Симферополя. Четыре месяца Пухов проводит в Новороссийске, работая старшим монтёром береговой базы Азово-Черноморского пароходства. Он скучает от недостатка работы: пароходов мало, и Пухов занят тем, что составляет отчёты о неисправности их механизмов. Он часто гуляет в окрестностях города, любуясь природой, находя все уместным и живущим по существу. Вспоминая свою умершую жену, Пухов чувствует своё отличие от природы и горюет, уткнувшись лицом в нагретую его дыханием землю, смачивая её редкими неохотными каплями слез.
Он покидает Новороссийск, но едет не к дому, а в сторону Баку, собираясь дойти до родины вдоль берега Каспия и по Волге. В Баку Пухов встречается с матросом Шариковым, который налаживает Каспийское пароходство. Шариков даёт Пухову командировку в Царицын - для привлечения квалифицированного пролетариата в Баку. В Царицыне Пухов показывает мандат Шарикова какому-то механику, которого встречает у конторы завода. Тот читает мандат, мажет его языком и приклеивает на забор. Пухов смотрит на бумажку и надевает её на шляпку гвоздя, чтобы её не сорвал ветер. Он идёт на вокзал, садится на поезд и спрашивает людей, куда он едет. «А мы знаем - куда? - сомнительно произносит кроткий голос невидного человека. - Едет, и мы с ним».
Пухов возвращается в свой город, поселяется у Зворычного, секретаря ячейки мастерских, и начинает работать слесарем на гидравлическом прессе. Через неделю он переходит жить в свою квартиру, которую он называет «полосой отчуждения»: ему там скучно. Пухов ходит в гости к Зворычному и рассказывает что-нибудь о Чёрном море - чтобы не задаром чай пить. Возвращаясь домой, Пухов вспоминает, что жилище называется очагом: «Очаг, черт: ни бабы, ни костра!»
К городу подступают белые. Рабочие, собравшись в отряды, обороняются. Бронепоезд белых обстреливает город ураганным огнём. Пухов предлагает собрать несколько платформ с песком и пустить с уклона на бронепоезд. Но платформы разлетаются вдребезги, не причинив бронепоезду вреда. Бросившиеся в атаку рабочие падают под пулемётным огнём. Утром два красных бронепоезда приходят на помощь рабочим - город спасён.
Ячейка разбирается: не предатель ли Пухов, придумавший глупую затею с платформами, и решает, что он просто придурковатый мужик. Работа в цехе отягощает Пухова - не тяжестью, а унынием. Он вспоминает о Шарикове и пишет ему письмо. Через месяц он получает ответ Шарикова с приглашением работать на нефтяных приисках. Пухов едет в Баку, где работает машинистом на двигателе, перекачивающем нефть из скважины в нефтехранилище. Идёт время,
Пухову становится хорошо, и он жалеет только об одном: что немного постарел, и нет чего-то нечаянного в душе, что было раньше.
Однажды он идёт из Баку на промысел. Он ночевал у Шарикова, к которому вернулся из плена брат. Неожиданное сочувствие к людям, одиноко работающим против вещества всего мира, проясняется в заросшей жизнью душе Пухова. Он идёт с удовольствием, чувствуя родственность всех тел к своему телу, роскошь жизни и неистовство смелой природы, неимоверной в тишине и в действии. Постепенно он догадывается о самом важном и мучительном: отчаянная природа перешла в людей и в смелость революции. Душевная чужбина оставляет Пухова на том месте, где он стоит, и он узнает теплоту родины, будто вернулся к матери от ненужной жены. Свет и теплота напрягались над миром и постепенно превращались в силу человека. «Хорошее утро!» - говорит он встретившемуся ему машинисту. Тот равнодушно свидетельствует: «Революционное вполне».
Пересказал
